Теперь ведьма вздрагивала всем телом, ощущая нестерпимую боль в каждой мышце, но те более не подчинялись ей, не позволяя встать на ноги. Эверет поднялся во весь рост, стряхнул с руки собственную кровь и глянул на женщину, лежавшую на полу. Она прошипела проклятия и вновь попыталась освободиться.

— С каждой попыткой будет только больнее, — сухо сказал охотник. — Еще раз спрашиваю: кто тебя нанял?

— Я не знаю его имени! — хрипло выкрикнула ведьма.

Хьюго обошел ее кругом и снова остановился у головы пленницы.

— Говори, что знаешь.

— Отпустишь? — Мутный взгляд загорелся.

— Отпущу, — коротко ответил маг.

Ну почему всегда один и тот же вопрос? Почему никто из этих созданий не спросит, сохранит ли он их жизнь? Даянет притихла, все еще вздрагивая от мучающих оков, и стала тихо бормотать:

— Он пришел на болота еще в прошлую полную луну. Пять золотых заплатил… обучил мороку. Использовал знаки «садагат». Впервые такое видела на этих землях.

Хью не прерывал ее, позволял говорить. Неизвестный использовал магию ведьмаков запредельных земель. Столько усилий, чтобы извести пару крестьян? Или же опальный принц вновь вступил в какую-то ему самому неведомую игру? Эверет все больше убеждался в этом, по мере того как ведьма говорила. Человек в накидке не показывал своего лица, но голос был молодым, да и походка твердой. Велел избавиться от жены местного охотника, почему именно от Ханны, не сказал. Следом все было, как и предполагал Хью.

Даянет извела и собаку, которая могла бы помешать ее действиям, потом оставалось только залиться слезами и после бурной ночи просить у наивного Шонко хоть душу. Бедняга и знать не знал, кто ублажал его в супружеской постели, и помчался на болота искать своего лохматого товарища. Там его ожидал урлах, который и прикончил мужчину.

— Зачем ты разыграла спектакль перед тем мальчишкой? — мрачно поинтересовался Хью.

— Велено было именно в тот день, как ученики из замка в деревню спустятся, на улицу кинуться и слезы лить.

— А дальше?

— Ждать, кто сам явится.

— Вот как?

— Этому юноше хозяйка дома не знакома была. Остановился, лишь когда имя ее услышал. — Ведьма замолчала, потемневшим взглядом уставившись в лицо охотника. Затем проговорила: — Ты обещал, что отпустишь.

— Верно. Отпущу. — Мужчина наступил ботинком на ее волосы, не позволяя наброситься на него, как только снимет ловушку, и вновь опустил ладонь на лоб ведьмы.

Печать на раненой руке вспыхнула и угасла, освобождая пленницу. Охотник отступил на несколько шагов назад, а она по глупости своей решила, что действовал так от страха. Ведьма победно оскалилась, кидаясь к открытым дверям, но так и не достигла их. Едва ее босая нога коснулась последней половицы, как раздался свист воздуха, рассекаемого кнутом, и он обвился вокруг шеи беглянки, ломая ее. Бездыханное тело ведьмы вновь было у ног охотника. На лице мужчины не было ни тени триумфа или ненависти. Он охотник. Он поступил, как должно. Та, что попробовала крови, уже не остановится. Глаза их выдают. Голод особый.

Она легла на бок, устраиваясь удобнее, и просунула руку под подушку, привычно проверяя свое сокровище. Небольшая серебряная пуговица была на месте. Более того, теперь через ее ножку был продет тонкий шнурок, выполненный из трех цветных нитей. Сплетая его, Таис не переставала повторять заученное заклинание, которое обязательно должно было уберечь того, с чьей одежды пуговица оторвалась.

Девушка надела смастеренное украшение на шею, и оно холодом коснулось ее груди, теперь спрятанное под тонкой тканью ночной сорочки. Она прикрыла его ладонью, слушая, как часто стучит сердце, и мечтательно вздохнула. Ее соседка уже спала, время давно перевалило за полночь. Именно так думала Таис, когда с верхнего яруса кровати раздался такой же тихий вздох. Она притихла, надеясь, что ведьма просто ворочалась во сне, но сонный голос Файоны подтвердил обратное:

— Ты это сделала, Шемулль?

Таис быстренько закрыла глаза, стоило соседке свеситься вниз, закрывая их обоих занавесом своих длинных волос.

— Я знаю, что не спишь. Хватит жмуриться, — хмыкнула ведьма, — уже второй час вздыхаешь.

— Просто не спится, — неуверенно отозвалась сокурсница и повыше натянула одеяло.

— Так сделала? — не унималась Файона, продолжая смотреть на нее с верхней кровати.

— Что я, по-твоему, должна была сделать? — вздохнула магичка.

— Ты призналась Эллгару или струсила?

— Я… я уверена, что он и так…

— Что «и так»? — Ведьма скептически приподняла тонкую бровь.

— И так знает о моих чувствах! — быстро проговорила Таис и закуталась в одеяло по самую макушку.

— Ха! — не выдержала Файона. Она снова улеглась на подушку, расправляя волосы. — Мужчина, который сам догадался о чувствах женщины! Боги…

Она покачала головой и снова нервно хохотнула, потешаясь над наивностью соседки. Потом припомнила свое глупое поведение и закусила губу, пряча лицо в прохладных прядях волос. Все же есть мужчины, от которых ничего не скроется. Один ей точно был известен. Файона покраснела еще гуще, вновь ощущая прикосновения его рук так ярко, что моментально сделалось жарко. Она мечтательно вздохнула, следом раздался скрип кровати на нижнем ярусе. Девушки, каждая в своей постели, как по команде обняли подушки и вновь вздохнули, предаваясь своим воспоминаниям.

Звук рога, возвещавшего о подъеме, прозвучал для обеих учениц неожиданно и совершенно несвоевременно. Ведь совсем недавно легли, а уже следовало вставать. Все же не стоило так засиживаться у костра, как бы ни велик был соблазн. Внизу со стоном поднялась Шемулль и шаткой нежитью поплелась умываться.

Дверь закрылась за ней раньше, чем Файона успела остановить сокурсницу. Вот наглость! Ведь это она всегда шла первой! Ведьма вновь легла и уставилась в потолок. Вчера, как только они возвратились из деревни, ректор велел явиться в его кабинет сразу после завтрака.

— И что нужно Саргону от меня? — Девушка невольно подняла руку и коснулась шеи.

Проклятое кольцо все еще обхватывало ее унизительным ошейником. Могла ли она надеяться, что наказание будет отменено? Или же еще более печальная участь ожидала ее? Файона села на постели, перекинула волосы на одно плечо и осторожно спустилась вниз. Делать это каждый вечер, а затем утром было неприятно, но только так она могла быть уверена, что ни одна мышь не заберется в ее кровать… а она точно слышала шуршание в углу. И хоть мелкое хвостатое безобразие и не показывалось ей, но девушка окончательно уверилась в этом.

Едва Таис вернулась в комнату, как ведьма поспешила привести себя в порядок, а затем вышла в коридор, подходя ближе к лестнице и поглядывая в сторону общежития юношей. Изнывая от волнения, Файона нервно вышагивала взад-вперед, сжимая и разжимая кулаки.

— Ну где же он, когда так нужен?

Без своей силы она была такой жалкой, что захотелось взвыть не хуже оборотня. Гварен прислонился плечом к стене, наблюдая за метаниями девушки. Что ей стоило просто повернуть голову и увидеть его? И в самом деле, так беспомощна в своих оковах, но ведь должно быть какое-то женское чутье? Подобная магия доступна каждой девице, и волк знал это по собственному опыту и со слов Сарэйд, его матери. Сегодня он не ночевал в академии, как Рейн Броган и Эллгар. Проболтали до утра, обсуждая последние события, словно старые подельники.

Гварен усмехнулся, глядя, как Файона все продолжала смотреть на мужское общежитие. Он только что спустился со смотровой площадки и пришел с другого конца коридора. Сжалившись над любимой, волк подошел к ней и остановился за спиной, любуясь двумя чудесными косами. Он провел тыльной стороной ладони по открытой шее девушки, и она тут же обернулась, встречаясь с ним взглядом.

— Почему ты… — Файона взволнованно вздохнула. — Где ты был? Ты не ночевал в общежитии или уже успел куда-то отойти?

— Верно, — кивнул темной головой волк, — я только недавно пришел.